Мы себя любим, уважаем, верим в нерушимость наших принципов и в девственную чистоту помыслов, мы мысленно возносимся над головами других, преуспев в чем-то, а, потерпев неудачу, находим убедительные оправдания, прикрывая лень осторожностью. Мы все талантливы, мы все люди большого ума, твердой воли, истинной веры, глубоких мыслей и настоящей мечты.
Порой же бывает, что ты чувствуешь себя не столько обыкновенным, сколько противоестественным, неловким, каким-то неуместным человеком, которого отторгает окружающий мир, как чужая страна не принимает до конца иностранца-туриста. И все на первый взгляд в порядке, но неловкость, сопровождающая такой период жизни, заставляет задуматься о собственной значимости. Так ли мы прекрасны и способны, какими хотим быть или казаться?
Дописать бы в этот момент старое стихотворение из тонкой тетради, закончить бы брошенный на дальнюю полку рисунок, чтобы доказать самому себе, что ты не так уж плох и еще на что-то годен, а может, и не на что-то, а на гораздо большее. Бывает, получается, но чаще - переведенная груда бумаги тоскливо смотрит из угла комнаты, как бы обвиняя тебя в излишнем рвении и нежелании считаться с вдохновением.
А потом это состояние плавно сходит на нет, возвращая миру былые краски, и вот мы уже в родной стране, мы молоды, красивы, талантливы, а, главное, живы. И вновь маячит на горизонте уже совершенно точно счастливого будущего тот глубокий след, который мы оставим после себя.
Мы снова поставлены на рельсы, ведущие только вперед.

Мы всегда чего-то ждем: вечно опаздывающих друзей, благоприятной погоды для новой пары кед, окончания загрузки нового фильма, сигнала микроволновки, подогревшей суп, зеленого света на оживленной улице, когда же принесет кофе тот симпатичный официант, нужного автобуса, распродажи в любимом магазине, своей очереди у врача или маму с пакетом продуктов, на дне которого, возможно, затерялась очень одинокая и несчастная шоколадка.
Мы ждем окончания пары, чтобы быстрее улететь по личным делам, ждем окончания года, чтобы воплотить надежды о лучшей жизни и дать нерушимые клятвы самому себе, мы и окончания жизни ждем просто потому что его невозможно не ждать.
Все наше существование - это сплошной счет дней, минут, секунд. А когда мы все же умрем, то надо будет снова ждать: пока тебя найдут, установят причину смерти, опознают, положат в тесный гроб, закопают. Хочу думать, что мне на тот момент будет уже все равно, вот только есть одно "но". В день умирает около трехсот тысяч человек, а это значит, что даже в Ад и в Рай стоят длинные пробки. И снова ожидание. Напомните мне взять с собой плеер.
Что же это за мир такой?..

Для меня хорошие (!) книги делятся на два типа.
Книги-сюжеты. Бесподобные истории, которые захватывают, берут тебя в плен и заставляют думать о развязке все дни напролет. Читая такие книги, мы судорожно переворачиваем страницы, быстро пробегаем глазами по строчкам, невольно пропуская длинные и пространные описания пейзажей или перчаток главного героя, нервно постукиваем ногой, ожидая, когда же получится снова вернуться к чтению, с замиранием сердца обнаруживаем, что до конца осталось всего десять листов и мы, наконец, освободимся от груза незнания и жгучего любопытства. Такие книги увлекательны, очень увлекательны. Они грубо хватают за воротник и тянут за собой. Прочитав, ты завидуешь автору, у которого хватило фантазии и выдержки создать такую историю и не раскрыть карты еще в первой главе.
Я аплодирую этим книгам и их создателям стоя, только вряд ли кто-то будет перечитывать их по несколько раз, ведь тайна уже известна.
Но есть и другие. Книги-миры. История в них может быть такой же увлекательной, как и в первых, а может - на порядок хуже, но это не имеет значения, ведь мы говорим об особых книгах, написанных не писателями, а художниками. Неторопливо, страница за страницей, ты продвигаешься вглубь книги, наслаждаясь каждой строчкой, каждым эпитетом, каждой точкой. В таких книгах все стоит на своих местах, автор красиво и легко играет со словами, создавая великолепный текст. Прочитав один раз портрет героя, ты навсегда оставишь его в своей голове, и это будет не просто образ, а живой человек. Описание падающего с дерева листа - это картина, новая глава - отдельный континент. Книга постепенно, но верно засасывает в свой мир и ты понимаешь, что уже не выбраться из этих ласковых объятий, да и, если честно, не очень хочется. Переворачивая страницу, надеешься, что там ждет еще сто, двести, тысяча историй, открывающих двери и новые грани этой реальности.
Такие книги не проглатывают, их медленно рассасывают, как леденец. А их авторами можно восхищаться.
Поэзия в прозе?..

Вообще, мой стол очень похож на меня - это перманентный творческий бардак с элементами драпировки.
Но за сегодняшнее утро к нему прибавилась кружка синего чая, в которой я случайно промыла кисточку; груда помятых, испачканных краской и следами от чашек эскизов; стружка от карандашей различной твердости; пара недопитых бутылок минеральной воды; таинственные и очень приятные травяные таблетки, сделанные в Голландии; бесчисленное количество бумажных палитр; несколько пустых стаканов с неопознанным предназначением, но, кажется, в них уже живет кто-то разумный; стопка неуважительно разбросанных книг, между страниц которых я искала двадцать бат (тайскую купюру); открытые упаковки акварели и торчащие ото всюду кисточки; горсть косточек от абрикосов и черешни;
Теперь я думаю, как же в этой Нарнии отыскать зачетку и свое кольцо. Безнадежно.
Акцио?..

Вся улица, это один большой, раскаленный, сухой котлован. Он вращается и ветер из него резко врывается в тебя, царапая своими когтями горло и оставляя после себя ожог. Это невыносимо.
Повсюду свадьбы, от них не укрыться и даже не сбежать. На каждом углу видны останки умирающих от жары невест и женихов, мучающихся гостей, несносного фотографа, страшных платьев, слышны отголоски идиотских выкриков толпы родственников. Если я когда-нибудь выйду замуж, в чем я сильно сомневаюсь, то такого не будет. Самое большое, на что я способна - посиделка с лучшими друзьями в уютном ресторанчике с хорошими разговорами и парой бутылок чего-нибудь алкогольного. Может даже и без друзей. Почему никто не проводит этот день вдвоем? Это же только ваш праздник.
Честно говоря, я думаю, что брак имеет смысл только в том случае, если пара хочет завести детей. Можно ведь просто жить вместе. То есть, это, конечно, не просто, но я не об этом. А можно встречаться иногда у кого-то. Не обязательно быть всегда рядом, напоминая о своем существовании. Для меня важно знать, что когда я захочу, то смогу обнять его, поцеловать, поговорить (и так далее, список бесконечен), мы будем важны друг другу и все это не будет требовать постоянных доказательств. Каждый будет жить своей жизнью, но знать, что он не один. К чему все эти документы, штампы в паспорте, клятвы, кольца? Мне кажется, что когда люди вместе, это и есть проявление настоящей любви, если такая существует еще в мире. Именно она, и только она, держит их рядом, а не формальности, страх бракоразводного процесса или общественного мнения. Наивно? Может быть, но это мое мнение.
Урок дня - нельзя одной шляться по улицам в наушниках и думать о серьезных вещах. Это чревато последствиями. Сколько же опасностей таят в себе переулки обычного города.
Меня все же сбила машина.

И зачем преподаватели сначала хвалят тебя, вещают про удивительный прогресс, вспоминают как девять месяцев назад ты пришел на первый курс с нулевым знанием языка, а теперь вот какой молодец, сдал экзамен на четыре, можешь свободно говорить и все такое? Они сурово наказывают на лето заниматься и не лениться, а потом заявляют, что у тебя слишком мало баллов за семестр, чтобы получить четверку.
Чертова система.

Если я отправлюсь путешествовать, то возьму с собой друга, документы, деньги, эскизник, плеер и книгу. Мы улетим на пару месяцев, не будем многое планировать и объездим много стран. Я уверена, что мы часто будем молчать, погруженные в свои размышления и проблемы. Но это необъяснимое ощущение, когда ты чувствуешь рядом родственную душу и знаешь, что в любой момент можно продолжить свою мысль вслух и тебя поймут. И продолжаешь молчать, улыбаясь где-то глубоко внутри.
Пусть маршруты зависят от ближайших рейсов, количество сна от наличия свободных номеров в гостинице, а настроение - от душевных разговоров по ночам и количества и качества выпитого (не обязательно спиртного).
Я хочу лететь, когда весь самолет спит, а внизу простирается необъятная водная гладь. Слушать шум турбин, читать и думать. В такие моменты ты оставляешь себя прошлого где-то там, в точке невозврата, на другом континенте и в другом времени. Ты куда-то летишь, и в этот миг, когда время останавливается, ты находишься между. Между "там" и "здесь", "тогда" и "сейчас", между "было" и "стало".
Все это наивно, я знаю, и приторно немного звучит. Просто сейчас больше всего на свете хочется улететь куда-нибудь с хорошим человеком.
Перечитала. Поняла, что на меня это совсем не похоже.
В наушниках: Chet Baker – Almost Blue

Что нужно делать, когда грустно? Заварить крепкий чай, позвонить другу, выговориться, услышать родной голос, рисовать и слушать шуршание карандаша по бумаге, создать новый плейлист и назвать его именем шекспировского героя, сосчитать количество усов у кота, надеть большой и мешковатый вязаный свитер, проехаться в трамвае, посмотреть старый детский фильм, испечь впервые в жизни пирог, а потом съесть его в компании хорошей книги?
А может обнаружить, что ты совсем один? И номеров в телефонной книге много, контактов в социальных сетях немало, да вот только нет никого. И сразу становится пусто и легко. Но ты не одинок, ты просто пока сам по себе.
Мир открыт, он ждет, так что распутывай кокон из одеяла, допивай кофе/какао/чай/кипяток, вытирай слезы, бери наушники и шагай.

Хочешь сдать экзамен?
Учись не последние два дня, а весь семестр. Горлань на семинарах, не бойся показывать преподавателю, что у тебя есть собственное мнение, штампуй работы, делай все задания, какие только можно, будь в каждой бочке затычкой и свети мордой на лекциях. Пусть она будет сонной, с кофеиновыми мешками под глазами и безумным взглядом, но приходи. Так даже лучше, тебя точно запомнят.
Приходи слушать этого занудного старикашку, до безумия влюбленного в свой предмет. Приходи слушать, как он скучно бубнит о том, название чего ты не можешь выговорить даже когда трезв. Приходи, если ты знаешь этот материал лучше преподавателя, приходи, если тебе эти знания никогда не пригодятся.
Умей сыграть роль заинтересованного студента. Притворись, будто все это тебя волнует. Людей легко подкупить, если заявить им, что любишь то же, что они.
Ты же хочешь сдать экзамен?

Мы это слишком поздно поняли.

Время - два часа ночи (не будем вдаваться в излишние подробности). Место - в одном из домов славного града Екатеринбурга, под одеялом.
Через шесть с половиной земных часов начнется экзамен по латинскому языку, к которому я не допущена. Через этот же промежуток времени преподаватель по этому же предмету даст мне (и еще трем мушкетерам) шанс сдать зачет, который мы благополучно завалили еще в зимнюю сессию. Но нет, Атос, Портос, Арамис и д'Артаньян филологического разлива будут сидеть, понуро свесив головы, и нестройным хором шептать, что они не готовы. Надеюсь, после семи-десяти минут уничтожающего взгляда преподавателя (а ля "я знаю, что вы все говно") нас выпроводят нежным пинком под зад.
Настроение: феерично-разбитое.
Аккомпанемент: тишина, так как мой плеер, в знак протеста против таких дураков, сел. Что ж, это только подчеркивает трагичность момента.

На улице гроза, потрясающая гроза, такая, какая и должна быть. Я бы назвала ее образцовой. Молнии, гром, стена дождя, жара и люди, в ужасе разбегающиеся под козырьки, словно там их действительно спасут от ветра, что забрасывает струи дождя ко мне в комнату даже сквозь форточку.
Сегодня на собственной филологической шкуре поняла, как это тяжело - просидеть в университете на зачете пять часов с полным комплектом разносчика инфекции. Ну, знаете, температура под сорок, горло уже умирает отдельно от тела, дышать трудно, как в акваланге, голова гудит, сопли текут, лапы ломит и хвост отваливается. А завтра в таком буйном состоянии еще на две сдачи идти/ползти/тащить свое жирное тело (ибо утесов в Екатеринбурге, чтобы его спрятать, нет).
А у всех весна. Влюбляются самые заядлые циники и те, кто и не планировал умирать от сладкого чувства, помидоры цветут, руки распускаются, ноги из-под юбок выглядывают, а я, что я, хотите я вам сочинение на немецком напишу?
Чертова сессия.

"Сейчас найду чистый лист, шершавый и слегка изогнутый, наберу воды в граненый стакан, достану линеры и шикарный набор питерской акварели, включу что-нибудь инструментальное и, постукивая в такт ногой, буду рисовать до утра", - подумала я где-то в шесть часов вечера и, ведомая совестью и количеством долгов в университете, села за учебник по языкознанию. Скоро будет час ночи, на столе прибавились две недопитые кружки кофе, надкусанный лимонный пирог и пять скомканных листков с записями, а мы с учебником всё сидим.
Стареем, ребята, стареем.

Это довольно странно - лежать в кровати, согнувшись от боли в позе младенца, слушать падающий снег за окном, Amy Winehouse, что опять как будто для меня включил парень снизу, и то, как твой желудок издает крик погибающего кита. При большом желании, конечно, во всем этом можно найти толику романтики, но сейчас мне проще спуститься в Подземное царство к Аиду и спасти Эвридику, чем посылать всем лучи добра и всепрощения. Хорошая музыка помогает переживать день за днем, а ночные разговоры добавляют разнообразия (правда, отнимают сон).
Ничего не хочется, только чтобы не выгнали из университета за пропуски. Настал тот роковой час приема отвратительных таблеток. Если я не вернусь, завещаю свой блог детям-сиротам и безработным полякам.
И да пребудет со мной сила.
Aerosmith, Zaz, The Rolling Stones, Nirvana, The Beatles, Depeche Mode, Simon & Garfunkel, Two Door Cinema Club.
Обновляю плейлист, а надо бы заниматься немецким.

Поэты издавна писали
Лишь про несчастье и печаль,
Про смерть, про то, как уезжали
В пустую слякотную даль;

Про злую горечь расставаний
И про несчастную любовь,
Про тяжесть разочарований
И про нахмуренную бровь;

А иногда – пустую воду
Напрасно лили на листы,
Рисуя красками природу:
Деревья, травы и кусты…

Подумать только: как же сложно
Найти средь миллиарда строк
Тревогам противоположный
И близкий радости мирок,

Чтоб было в нём простое счастье,
Любовь и свет струились там,
И… чтоб немного, хоть отчасти
Поэт желал того же нам,

А не тревожил катастрофой,
Не истерил: «Мы все умрём!»
Ах, дайте, дайте эти строфы!..
Увы, напрасно мы их ждём.