Невыносимая ленность бытия.
Порезанный палец, пролитый кофе.

А почему бы и не пострадать графоманией здесь, где тебя никто, собственно, и не читает?

Мы чаще становимся теми, кем нас сделали окружающие, чем теми, кем являемся на самом деле. А может, мы и есть такие, просто хочется взбунтоваться, быть чуть менее предсказуемыми, чуть более странными.
И здесь не важно, выбирали нам профессию с университетом или, при условии, что мы будем счастливы, позволили быть дураками, совершающими собственные ошибки. Не соглашались с выбором одежды и цвета волос или с интересом антрополога наблюдали за нашими сначала неуклюжими попытками привлекать то самое оптимальное количество внимания, которое повышает самооценку, однако не причиняет неудобств. Мысленно играли вместе с нами недоученные в свое время гаммы или терпеливо созерцали смену эпох за пару лет в виде плакатов на стене.
Нас очень волнует собственный образ в глазах других людей и не растрепались ли там волосы, и не помят ли воротничок на рубашке. А, между тем, людям все равно, есть ли на той рубашке воротник. Каждый человек осознанно или совсем непостижимым образом повлиял на судьбу другого, будь то необдуманный совет или колкость, которую не удалось проглотить, кем-то созданная сорокасекундная реклама или многовековой шедевр, увиденный краем глаза из-за затылков людей с пяти континентов.
Мы все - результат нескольких миллионов на первый взгляд несущественных, глупых мелочей и действий порой чужих персонажей. И все же это мы, единственные и неповторимые.

#np
Shivaree – Goodnight Moon
Rod Stewart – Sailing

Сиреневый кролик Андрюша
Был очень брутален и зол.
Он ел неочищенной грушу
И редко стирал свой камзол.

Надравшись же виски порою,
Он Блока читал на столе,
Кричал: «За Толстого урою!»
И путь все искал свой во мгле.

Андрюша курил сигареты,
Плевал на асфальт и на мир.
Он в жизни не видел кареты,
Но часто он видел трактир.

И умер он в уличной драке.
Бесславно, болезненно сдох.
В каком-то грязном бараке
Последний застал его вздох.

И то, что Шекспиром пленен он,
И на ночь поэмы читал,
Как, впрочем, и то, что влюблен был
Никто никогда не узнал.

Я начала писать рассказ и сейчас он медленно обрастает длинными предложениями с большим количеством причастных и деепричастных оборотов, определений, уточнений, перечислений, невысказанных мыслей. В общем, все как обычно. Я слишком тщательно подбираю слова, пытаясь создать что-то осязаемое, волшебное и атмосферное, но ничего не выходит. Он никогда не будет закончен.
А начинается все с этого…
" Рубашка
Никто не был так близок к счастью, как Человек в Рубашке. Еще в детстве, которое было слишком давно, чтобы быть настоящим, все вокруг говорили, что главное в жизни - найти себя и стать счастливым, и были по-своему правы. Но уже тогда человек понимал абсурдность идей, в которые свято верит та часть мира, называемая "обществом", а потому он решил, что стать нужно собой, а найти - счастье. И он добросовестно, год за годом, бродил по свету в поисках не столько счастья, сколько определения для него.
Как и все люди, он искренне верил, что поставил себе невероятную, недосягаемую цель в жизни, и мечтал скорее достичь желаемого, но при этом смутно представлял откуда и с чего нужно начинать, поэтому проводил все свое свободное время в маленькой кофейне в тупике переулка. Это было одно из тех мест, где сухой, пропитанный дымом дешевых сигар воздух скрывал личности немногочисленных, но верных посетителей. Никто и никогда там не обращал внимание на то, что вы пьете, с кем и какое у вас при этом выражение лица, и даже официант с неизменной загадочной улыбкой, стыдливо отводил взгляд, подавая заказ.."
Тоскливо, не правда ли?

Я не знаю что написать, о чем и как это сделать так, чтобы предложения не сливались в единый поток бессвязных сетований на жизнь с редкими вкраплениями попыток найти ответы на вечные вопросы, которые, может быть, вовсе и не стоит задавать. Очередной кризис жанра, традиционная осенняя меланхолия, долги в университете или пять пар в день - как это не называй, результат в любом случае один.
Я обязательно вернусь, когда в голове освободится немного места для моих собственных мыслей, а пока там только фразы из пятитомного учебника по зарубежной литературе, толстой книги по философии и даже конспектов по естествознанию, преподаватель которого похож на хмурого и мудрого филина из старой сказки.
Былое одиночество оставило после себя только щемящее чувство в груди, которое, как правило, напоминает, что надо ценить то, что у тебя есть и пока оно у тебя есть. Но мы никогда не понимаем важные вещи вовремя, хотя кто знает, когда именно это время приходит? Теперь же, поводя плечами, я каждое утро еду в тесном трамвае по мощеной центральной улице, а в голову как будто лезут переживания и мысли слишком близко стоящих, но чужих людей. В университете я лавирую в потоках студентов, на улицах - старательно уворачиваюсь от тяжелых рук и сумок, норовящих задеть и исчезнуть в бегущей толпе, которая боится потерять минуты своей жизни на очередном светофоре.
Я вернусь.

Существуют вещи, которые не стоит понимать, их нужно просто знать. Мы не можем их объяснить, но чувствуем, что все правильно, что все так и должно быть и это ощущение верности происходящего приобщает нас к тайне, открыть которую, к счастью, никому никогда не суждено.
Я не могу понять магию дружбы и само ее появление, как отдельной ниши человеческих отношений. Никто не разубедит меня, что дружба - это и есть любовь, воспеваемая поэтами с начала времен, создающая великие вещи и великих людей.
Я не знаю по какому принципу или космическому закону жизнь легко сводит нас с одними людьми, подобно мостам в Питере, и больше никогда не дает увидеться с другими, как с потерянными счастливыми билетиками. Вот он вылетел из кармана и вроде жалко, ведь счастливый, но вслед почему-то не бежишь.
Я не могу объяснить как можно не видеться с человеком много месяцев, даже лет, а потом продолжить разговор с того места, где закончили в прошлый раз и сделать это легко, словно ты просто сел на другой автобус, а потом так же непринужденно вышел через несколько остановок. Невозможно объяснить, почему после общения с некоторыми людьми ты чувствуешь странную, но удивительно теплую опустошенность или как, не поддерживая связь с кем-то, не имея понятия где он, давно ли он там и чем занимается, мы чувствуем, что у этого человека все хорошо.
Это и не нужно стараться вывести в формулах, расписать и осознать. Это хорошая тайна.

Когда мы понимаем, что истощились? Что больше не хочется делать то сокровенное, которое раньше было только моим да листка бумаги, что мучиться проблемой выбора и собственной неудовлетворенностью от результата очень выматывает и гораздо легче прочитать книгу, чем написать свою?
Когда успело опошлиться лучшее желание человека создавать, а не только потреблять и критиковать? С каких пор искусство в любых его проявлениях перестало быть неотъемлемой частью жизни, культуры каждого человека и человечества вообще, и теперь это всего лишь модный атрибут принадлежности к классу "интеллектуалов" и залог популярности в социальных сетях?
Когда мы понимаем, что на самом деле то, что мы отчаянно пытаемся делать безукоризненно, выжимая максимум своих способностей, никому кроме нас не нужно и если исчезнуть, то не заметят, ведь на освободившееся место придут сотни псевдофотографов с дорогими фотоаппаратами, псевдохудожников с фотошопом, псевдописателей без единой истории за душой и псевдопоэтов с генераторами рифм.
Когда мы принимаем все эти условности, которые держат на своих плечах мир? Когда мы сдаемся?

Испокон веков считается, что жизнь – это ценнейшая из возможностей, дарованная то ли одним Богом, то ли целым пантеоном с резными идолами. Может быть, только Матушкой Природой или Вселенской лотереей, что разыгрывает в придачу катастрофы частного масштаба и легендарное право выбора, существование которого либо ставят под сомнение, либо яро отрицают.
Однако, прожив определенное количество лет и прочитав неопределенное количество книг, каждый приходит к мысли о том, что жизнь странным образом совмещает в себе благословение и проклятие для каждого в отдельности и для всех сразу. Время мечтать, любить, искать и смеяться, омрачающееся изо дня в день осознанием неминуемого конца. Сложно думать об этом постоянно, но не думать получается только у коматозных больных. Отбросив расовый гнет, религиозные войны, классовые различия, борьбу за власть, нефть и деньги, можно сказать, что мы абсолютно одинаковые люди- мы все умрем и, что невыносимо, мы это знаем.
Только никто не понимает как жить. Все хотят сделать это феерично, весело, грандиозно, чтобы еще долгое время в учебниках истории поколения школьников пририсовывали к их портретам усы, но, в то же время, благочестиво, образцово и порядочно. Брошюр же с громким названием "Такой жизнью Бог останется доволен, а Дьявол повеселится, наблюдая" пока не издают.
Трудно жить человеку, если он полагается только на заботливую руку Судьбы. Еще труднее, если он полностью отрицает ее существование. Мы постоянно сомневаемся в правильности сделанного решения, обдумываем каждый шаг так долго, что, сделав его, нога проваливается в сгнившие доски пола. На что полагаться, на интуицию или на сухие факты, на себя или на друзей, на деньги или на честность? Что выбрать, семью или карьеру, свое благополучие или счастье другого человека?
Мы любим мистику и слушаем гороскопы, надеясь, что они помогут. Когда с неба падает звезда, люди искренне верят, что их желание сбудется. Когда же судьба оставляет нам знаки, мы считаем, что это игра воображения.

Мы себя любим, уважаем, верим в нерушимость наших принципов и в девственную чистоту помыслов, мы мысленно возносимся над головами других, преуспев в чем-то, а, потерпев неудачу, находим убедительные оправдания, прикрывая лень осторожностью. Мы все талантливы, мы все люди большого ума, твердой воли, истинной веры, глубоких мыслей и настоящей мечты.
Порой же бывает, что ты чувствуешь себя не столько обыкновенным, сколько противоестественным, неловким, каким-то неуместным человеком, которого отторгает окружающий мир, как чужая страна не принимает до конца иностранца-туриста. И все на первый взгляд в порядке, но неловкость, сопровождающая такой период жизни, заставляет задуматься о собственной значимости. Так ли мы прекрасны и способны, какими хотим быть или казаться?
Дописать бы в этот момент старое стихотворение из тонкой тетради, закончить бы брошенный на дальнюю полку рисунок, чтобы доказать самому себе, что ты не так уж плох и еще на что-то годен, а может, и не на что-то, а на гораздо большее. Бывает, получается, но чаще - переведенная груда бумаги тоскливо смотрит из угла комнаты, как бы обвиняя тебя в излишнем рвении и нежелании считаться с вдохновением.
А потом это состояние плавно сходит на нет, возвращая миру былые краски, и вот мы уже в родной стране, мы молоды, красивы, талантливы, а, главное, живы. И вновь маячит на горизонте уже совершенно точно счастливого будущего тот глубокий след, который мы оставим после себя.
Мы снова поставлены на рельсы, ведущие только вперед.