Письменный стол погребен под невероятным количеством мятой, сложенной вдвое или вчетверо, нелинованной бумаги. А теперь прочитайте, как: "Столешница завалена грудой макулатуры, переживающей не лучшие свои времена".
Эскизы и незаконченные рисунки, которые были относительно аккуратно утрамбованы в специальную папку отвратительного жизнеутверждающего цвета, находятся в основании пирамиды. На пике балансирует трудолюбиво исписанная теорией древневерхненемецкого языка стопка бумаги, и даже тот факт, что сей прародитель современного языка родины Эрнста Теодора Амадея Гофмана звучит, как эльфийский, не умаляет моей к нему неприязни. Единственной причиной, по которой она до сих пор не оказалась в мусорном ведре, служит то, что на импровизированных, мысленно очерченных полях листов А4 формата записаны обрывки четверостиший, двустиший, а иногда и по одной строчке от стихотворений, уже законченных где-то в подсознании, но еще не скоро приведенных в подобающий вид.
Размышления о Боге и человеке, перемежающиеся с грамматикой и морфологией древнего прилагательного. Строфы о жизни с вкраплениями бесценных знаний о том, что в 788 году на народном собрании, где присутствовали франки и лангобарды, а также саксы и бавары, был осужден герцог Тасило за преступление quad theodisca lingua harisliz dicitur (которое на народном языке называлось дезертирством). Лекция же о немецких территориальных диалектах, по увлекательности с которой сравнится лишь только лекция об аблауте и аналитических формах, наполовину состоит из схематичных портретов преподавателя с некорректными подписями, хотя один из профилей перекрывает строчка "… и читали молитвы в них люди со стонами". К сожалению, эффект сглаживается соседним жирно написанным и подчеркнутым словом "Палатализация!".
Наверное, люди, как эта бумага - помятые, немного рваные или педантично сложенные, со странным узором ручкой или карандашом из пары-тройки языков, яркими пометками прямо в середине текста и странными записями, смысл которых ты не можешь разобрать уже на следующий день, забывающимися датами и несколькими десятками важных правил рядом с зачеркнутыми попытками сформулировать то, для чего нет формулировок.